– А чей это памятник?
– Пушкину.
– Это тот, что “Муму” написал?
– Да нет, “Муму” Тургенев написал, а это Пушкин.
– Странно, “Муму” Тургенев написал, а памятник Пушкину поставили…
Меня всегда бесили тупость и стереотипность человеческого мышления. Однако сколько ни бесись, а приходится жить рядом с такими вот экземплярами рода человеческого. А порой даже и в их кругу. Я не уверен, что дураков слишком много, просто они размещены на глобусе так, что встречаются каждый день на каждом шагу. Даже отчаянное одиночество дома не спасает, ибо взбредет же кому-то из них в голову позвонить тебе в воскресенье в 7 утра, и ты вместо приветствия слышишь в трубке:
– Надеюсь, не спал…
Конечно, не спал! Какая же нормальная особь человеческого рода спит ранним утром? Особенно по воскресеньям… На твое сонное бормотанье о том, что ты вообще не спишь, голос из потустороннего мира осведомляется:
– А что так поздно взял трубку?
Естественный ответ в таких ситуациях – “сам дурак”, однако не стоит наживать себе врагов с утра пораньше. Ведь этих “умников” со своими “умными” вопросами хоть пруд пруди, так что приходится жить с этим дальше…
Или вот так:
– Алло, это кто?
Нужно ответить:
– Где? – Единственный достойный ответ в этой ситуации.
В детстве я только начинал вникать в азы человеческого идиотизма. Я был высок ростом, и меня часто спрашивали:
– Ты баскетболист?
– Неа… С чего ты взял?
– Ну, ты такой высокий… Я и подумал, что баскетболист…
Позже, когда я от нечего делать вздумал вступить в баскетбольную секцию при школе, меня спрашивали:
– А ты играть умеешь?
– Пока нет.
– Так тебя же не возьмут в секцию.
– Почему же?
– Дык ты же играть не умеешь!
А я, дурак, думал, что нужно вступить в секцию, чтобы научиться играть в баскетбол. Оказывается, дела обстоят с точностью до наоборот…
Университетская история. Один умник приставал ко мне, что он знает одного парня, жутко похожего на меня.
– Ну и что? – искренне поинтересовался я.
– Что ну и что? Так вам нужно сфотографироваться вместе!
– Но зачем?!
– Как зачем?.. Как зачем? – И умник посмотрел на меня с сожалением: как это я недопонимаю историческую необходимость увековечевания с парнем, внешне похожим на меня.
Он отстал от меня, но потом рассказывал другим про этот эпизод и жаловался, что связываться с такими дураками, как я, дело нервное и гиблое.
А когда зимой навалило снега, у меня болели глаза и я надел солнечные очки. Умники меня долго дразнили:
– А что, жара невыносимая, солнечные очки надел?
Я начал было объяснять, что солнечные очки предназначены не от жары, а именно от сильного света, но потом махнул рукой. Трудно изменить сложившиеся у дураков-умников стереотипы.
И потом еще меня начали называть другим именем.
– Но меня зовут Артур! – было запротестовал я.
– Да? А жаль. Тебе больше подошло бы другое имя…
Вообще мне интересно: кто-либо, помимо физиков, конечно, осмысливает значение слов “физик” и “физика”?
Звонит брат:
– Слышь, у меня тут телик сломался. Когда придешь починить?
– А как я могу починить твой телик? – не понял я.
На другой стороне – тягостное молчание. Потом брат выдает:
– Ты же физик!
– Ну да, я физик.
– Так что, ты отказываешься починить мой агрегат?
– Да я не могу!
– Не можешь или не хочешь?
– Да не моя это профессия! – воскликнул я в сердцах.
– Но ты же физик! – разгневался брат.
– Вот именно!
– И не хочешь помочь брату?!
– Да не по моей это части!
– А какая у тебя, собственно, часть!
– Физика твердого тела.
– А что, телик – жидкость или же газ?!
– Ну, знаешь что?! Ты вообще не туда попал.
– То есть?
– А то, что физика твердого тела занимается не теликами, а физическими процессами, которые имеют место именно в твердых телах.
– А что я говорю? Ты мне мозги не пудри. Будешь или нет?
Этот последний ультиматум прозвучал как “есть у меня брат или нет?”
– Извини, не могу… Физика, вообще…
Брат недослышал.
– Физик хренов! – поставил он точку и повесил трубку.
Сцена вечеринки. Друг знакомит меня с каким-то парнем.
– Вот… Это Артур. Он… Он хорошо владеет английским.
(Как будто это единственное, что характеризует меня).
– Да, а это, значит, Семен. Он тоже говорит по-английски. Так что можете прямо сейчас побазарить на английском!
– А зачем?…. Зачем на английском-то?…
Другая сцена. Познакомились. Пообменялись вежливостями. Затем – плавный переход на актуальную тему:
– Так вы физик?
– Аз есмь.
– ???
– Я весь внимание.
– А вы сможете доказать, почему наука развивается так быстро?
Это бесит меня. Вообще-то доказываются утверждения, а не вопросы. Тут нужен особый подход.
– Знаете, вопрос хороший, но я сам до того некомпетентный, что стул, конь, двадцать восемь…
Девица замерла в улыбке Моны Лизы. Затем что-то сказала, типа “я так и предполагала”, и отвернулась от меня.
При поступлении на работу в одну сомнительную контору директор долго изучал мое жалкое резюме на четверть страницы, покрылся потом, покраснел, побелел и наконец выдал:
– Вы тут написали, что владеете английским.
– Так точно! Владею.
– Странновато это… Как-то не верится…
– Но почему?
– Вы же по профессии физик.
– Ну да. И что?
– Вот то-то и оно! Как может физик владеть английским?! Ведь языки проходят на другом факультете!
И директор радостно отказал мне в работе.
Как уже стало читателю ясно, довелось мне поступить после школы на факультет физики университета. А по своей натуре я был особью общительной, так что любил посещать самые разные тусовки. И вот сцена: знакомство с девицей или же парнем. Рукопожатие, обмен именами. Да, мы тоже очень рады. Затем начинается:
– А где вы, собственно, учитесь?
– Я учусь на факультете физики Госунта.
Тут наступает тишина, но не от того, что ответ мой слишком уж риторический, а чувствуется, что персональный компьютер собеседника под кодовым названием “мозг” делает отчаянные попытки выкопать из целинных просторов памяти значение слова “физика”. Между прочим, это довольно-таки просто: на греческом означает “природа”. Проходили мы это, кажись, в четвертом или пятом классе. Тем временем персональный компьютер продолжает свою изнурительную работу. Хотя по скорости действия это даже не “Пентиум 1”, а какой-то “Энниак” или же “Наири 2” на электронных лампах. ОЗУ там явно на восемь битов всего. Однако через энное количество секунд, которых какому-то “недоумку” Паскалю хватило бы поставить математическую задачу и заодно решить ее, мозг собеседника затихает и в глазах появляется сладостная улыбка всезнания:
– А… Физики и лирики…
Очередь уповать на скородействие мозга переходит ко мне. У меня, конечно, не «Пентиум 4» и даже не «Селерон», но очень надеюсь, что и не «Феликс» с механическим исчислением и не логарифмическая линейка. Однако прошло определенное время, пока я прикинул, что лирики – это люди, которые занимаются лирикой! Ну, или же у них натура, что ли, лирическая… Ответа не последовало, и на этом знакомство зашло в безнадежный тупик.
Ночью я думал, но ничего нового не придумал. И только жизненный опыт, который, как известно, приходит только с годами, научил меня правильнее вести диалог с кастой тугодумов. И я начал экспериментировать!
– Привет! Я Артур.
– А я Дура эдакая. А где вы учитесь?
– Учусь я на отделении Порошковых сплавов кафедры Меди и купороса Горно-металлургического факультета Политехнического института.
Человеки! Тут даже абакус не в помощь! Такой барьер тугодумам не преодолеть никогда! И спасительная фраза насчет физиков и лириков тоже не в состоянии прояснить ситуацию и вывести из оперативного мандража. Однако не следует недооценивать тугодумов. У них всегда в запасе есть спасительные выражения, одно из которых и последовало после минутной паузы, связанной с перезагрузкой операционной системы новой знакомой:
– Значит, вы… кто?
– Значит, я физик.
– А… Физики и лирики…
Опыт провалился на все сто. Чтобы как-то разрядить скопление недопонимания в человеческом общении, я пошел на контратаку:
– А вы, значит, лирик, да?
– Нет, что вы?! Вы и есть лирик чистой породы.
Об этом я не догадывался и сделал отчаянную попытку перевести свои мысли в русло логических умозаключений.
– А как это?..
– Вам это трудно понять, ведь, только не обижайтесь, физики такие тугодумы!
Это мат. Все, приехали! Придется сделать разворот и признать поражение.
– Да… Пожалуй… И все-таки, почему я лирик? Вы же меня пока не очень-то знаете.
Собеседница сияла и не скрывала радости своей победы:
– А все физики – лирики. Они занимаются физикой и пишут стихи.
Тут нужно опять-таки включить буфер ускоренного мышления.
– А как вы себе вообще представляете физиков? Чем они занимаются?
– Ну, они сидят над приборами и пробирками и делают записи на бумажке.
– А физики-теоретики?
– ???
– Ну, просто не все они сидят над приборами. Некоторые сидят на стульях или даже в креслах и думают.
– О чем же может думать физик? – победоносно спросила Дура.
– О разном.
– Я и говорю! Они думают о лирике…
Все! Хватит с меня! Это красный кирпич!
– А давайте потанцуем!
– А что, физики танцуют? Они же скучный народ!
– Да? Но я попробую.
Танец удался на славу. Только выражение глаз моей напарницы все еще говорило: “Ах уж эти физики-лирики…”
Как уважающий себя физик, я лежал и думал о лирике. Как ни старался, ничего на ум не приходило. Открыл любимый томик стихов и вскоре заснул. Во сне перед большой-пребольшой аудиторией самых разных дураков я читал лекцию на тему “Физики и лирики”.
Но я не робкого десятка и решил так просто не сдаваться. Следующим вечером опять-таки меня потащили на какую-то тусовку и опять пришлось представиться:
– Я Артур. Физик. По совместительству лирик. На четверть ставки.
Шутку мою никто не оценил. Для них это было в порядке вещей. Если уж физик, то хотя бы немножечко лирик. А то без этого меня не восприняли бы. “Неизвестный науке зверь, однако…”
Дальше – интереснее. Когда был готов мой первый сборник рассказов, я выслал копию редактору популярного издательства. Через неделю зашел осведомиться что к чему.
Принял меня редактор радушно. Пригласил присесть и начал:
– Рассказы ваши мне понравились. В этом году включим в альманах молодых авторов. Сверху, естественно, будет краткий эпиграф, что ли, и пара слов от издателя. Главное, что вы смогли избежать стереотипов. А вы, собственно, кто по профессии?
– Я физик. – Сердце мое съежилось.
Последовало долгое и удивленное молчание редактора. Через минуту прокручивания выданной мною сложнейшей информации в порталах его персонального мозга он выдал какой-то неизвестный доселе код:
– Ну да, это… ясно… Физики и лирики там… Вы позвоните на следующей неделе. А лучше после новогодних праздников… В середине мая… аккурат после первого октября… Мы тут посмотрим, посовещаемся…
“После дождичка в четверг” – подумалось мне. Ясно одно – дело темное и гиблое. Однако в дипломатическом вдохновении редактору не откажешь. Я было сделал последнюю попытку:
– Но вы же сказали в этом году уже…
– Да, но вы должны понять нас… Мы всячески избегаем стереотипов…
– Каких еще стереотипов?
– Ну, вам лучше знать… Физики там, лирики… Пишут стихи о деревне… Собака – друг человека, понимаешь…
– Но я же пишу совсем о другом! О городе и вообще-то это не стихи, а проза…
– Да? Хотя это, как говорится… – Редактор даже удивился и пролистал мои несчастные рассказы. Затем посмотрел на часы и задорно добавил:
– Вы лучше позвоните мне, как договорились. Сейчас я должен пойти на одно очень важное совещание. Вы уж извините… Сами понимаете… Служба…
Выходя из его кабинета, я обернулся, дабы еще раз взглянуть на редактора-службиста – врага всех стереотипов. Он глядел на меня как на афишу коза. Взгляд его был в полном недоумении. А ведь жаль человека: его оперативная система мышления явно дала сбой. Тут нужно или податься в управдомы, или же в объятия зеленого змия.
Профессор психологии в Университете четко описал и заодно разъяснил мне ситуацию:
– Видишь ли, люди делятся на две категории: дураки и все остальные. Притом первая категория явно преобладает во всех сферах человеческой деятельности. И им жизненно необходимы всякие стереотипы, иначе им не справиться. Ты особенно не нервничай, а постарайся как бы приспособиться к ним.
– А наоборот никак нельзя? Ну, чтобы они попробовали приспособиться…
– Даже не надейся. Вся история человеческого рода доказывает, что если человек родился дураком, то это на всю жизнь. И даже высшее образование тут ни при чем… Короче, не бери в голову.
Ну как вам это? Приспособиться? Играть роль физика-лирика дальше? Это же не по мне.
Очередная вечеринка. Что же, попробуем еще раз.
– Я Артур.
– А я Дура очередная. А где вы учитесь?
– Я физик.
Долгое молчание. Я решил прийти на помощь:
– Ну, это типа физики-лирики…
Глаза у Дурочки заблестели:
– Ой, как интересно! – Потом через долгие виражи в виртуальном пространстве головной части она выдала:
– А знаете, дядя моей подружки тоже физик. Я могу устроить встречу с ним.
Настал мой черед дергать нейроны, ответственные за логическое мышление:
– А зачем?
– Ну, чтоб вы поговорили о физике.
Вона как! Значит, физик, если он даже с легкой руки простаков еще и лирик, должен обязательно встретиться с другим таким же чудаком и поговорить с ним. Это вообще предел!
– Я дам вам знать. Спасибо, конечно… Как-нибудь… Обязательно.
Да нет, человеки, тут нужна другая хватка. Клин клином, что ли…
– Привет, я Артур.
Очередной представитель тугодумного большинства назвал себя.
– А кто вы, так сказать, по специальности?
– Врач-офтальмолог.
– Вот это интересно! – искренне обрадовался я. – А знаете, у меня есть знакомый – двоюродный шурин второго мужа бывшей жены моего соседа по квартире. Он тоже врач. Могу устроить встречу! По блату, как говорится.
Офтальмолог посмотрел на меня с явным подозрением:
– А зачем?
– Как зачем? Как зачем?! Поговорить!
– О чем же? Он тоже офтальмолог?
– Нет, он терапевт. А по совместительству активист и второе лицо профсоюзной организации поликлиники.
– Вы дурак? – искренне спросил мой собеседник.
– Нет, пока только учусь. Ну как, сообразим на двоих?
Офтальмолог оказался из меньшинства. Притом не сексуального. Так что поговорили мы по душам. Оказалось, что и у него схожая ситуация.
– Вообще-то и меня тоже так. Как узнают, что я глазник, так у всех почему-то сразу появляются самые разные проблемы со зрением. Уже надоело. Как будто врач больше ни о чем не в состоянии думать и говорить. Хорошо еще, что не в гинекологию подался… Нужно было стать физиком или же на худой конец лириком.
– Тоже не спасение. Поверьте моему грустному опыту.
– Как же быть?
– Терпеть, дорогой вы мой офтальмолог, терпеть.
– Ну да… А ведь годы-то идут…
Поспорить с этим было невозможно. Годы шли и шли…
Наши дни.
– Привет! Я Артур.
– Привет. Я тоже.
Он тоже Артур. Но явно не мужского пола. Уже интересно. Затем долгожданный вопрос:
– А вы кто по специальности?
– Так. Сейчас скажу. Я физик и, естественно, лирик. Сочувствую сексуальным меньшинствам, хотя сам не того… Занимаюсь спортом, люблю тусовки, пою, танцую, беру уроки живописи у Леонардо да Винчи, посещаю курсы бухгалтеров-кинематографистов, увлекаюсь архитектурой, художественным свистом и современными теориями возникновения японского трехстишия и влиянием южноафриканского говора бушменов на развитие индоевропейских языков. А в свободные часы изучаю военную логистику и психологические аспекты обучения индусов в английских школах гуманитарного уклона. Если у вас есть знакомые физики, лирики, бухгалтеры, языковеды, кинематографисты, архитекторы, свистуны, бушменоведы, индусы и, конечно, лирики, то буду весьма рад встретиться с ними, поиграть в шашки и заодно поговорить о физике, лирике и обо всем остальном. Так что – милости просим.
После такой атаки, которая покрывала все или почти все сферы человеческой деятельности, я ожидал, что новый мой визави как минимум заинтересуется мной, однако его ответ ошеломил меня:
– Как это скучно…
– Что скучно? – не понял я.
– Да все эти физики-лирики-врачи и другие бушмены…
– Почему же? – опять недопонял я.
– Ибо они ничего не смыслят в человеческой душе. А ведь иногда так хочется просто твердой мужской компании.
– Да это я могу устроить! – развеселился я.
Голубой визави как будто оживился:
– Да?!
– Да, но не в смысле физического общения со мной, но… Знаете, у меня есть знакомый знакомой знакомого, который это, как сказать… Tоже того!
– Чего того? – не понял голубой.
Тут я позабыл все эстетические нормы и буквально выдал:
– Ну, он тоже пидер!
Пидер-визави посмотрел на меня грустно и, вертя задом, удалился прочь, успев обозвать меня грубияном и еще добавить:
– А еще физик-лирик… Хотя бы теорию Минковского учи, придурок!
Все. Баста! С меня хватит. Бросил я все эти затеи с неблагодарной миссией представления себя другим в качестве бушмена-японоведа. Уж лучше заниматься физикой. А в свободное время, но чтоб никто не видел, можно и в лирику податься – стихи читать!
МОРАЛЬ
- Физика – наука интересная и занимательная.
- Физика и лирика – вещи совместимые, хоть и антагонистические.
- Дураков на свете пока слишком много. И просвета не видать.
15 января 2010 г.