Если вам скучно, друзья мои, а от дружеского окружения остались ошметки, смело объявляйте, что вы собираетесь съездить в дальнюю глухомань под кодовым названием США. Всего за неделю вы обрастете уймой знакомых и друзей, о существовании которых даже не подозревали. Я даже рекомендую вам анон-сировать свою поездку в случае, если собираетесь прорисовать генеалогическое древо своего рода. Потому что объявившаяся дальняя родня просветит лично вас и рассветлит глубокие корни древа, на котором трепещет веточка вашей семьи. Не знаю, как вас, а меня, с моим–то веселым нравом турагента, это нисколько не напрягло, даже развеселило. Новые друзья и знакомства мне всегда по душе, особенно в преддверии командировки в Америку.
– Да что вы говорите! Я действительно лазил по деревьям вашего сада в возрасте трех лет? Странно, что не помню… А вы уверены, что это был я, и был у вас, а не мартышка – в зоологическом саду? Что нужно передать в Лос–Анджелесе, деньги? А на фиг они перлись на другой конец света, если деньги получают отсюда? Ладно, передам. Так, а что у вас? Дамские туфли? 45 –го размера? У них что, гамбургеры прямо в ноги впрок идут? Ну ладно, давайте сюда. А это что за марихуана? Сушеная зелень? Так и марихуана – травка… Для приправы? Киндза и базилик? Ну ладно, давайте…
Словом, это был захватывающий процесс знакомства с неизвестной родней, новыми друзьями и неведомым товарным ассортиментом. А еще это было предварительное исследование социологической картины армянской общины США, гордо именуемой Спюрк. Даешь постижение армянской Америки! Но, как и все виды заочного обучения, оно оказалось с небольшими дефектами, и сейчас я вам расскажу, друзья мои, – почему.
После изнурительного трансатлантичекого перелета самолет приземлился в городе, одно название которого для нас некогда, во времена плотного театрального занавеса, именуемого почему–то железным, звучало сказкой: Лос Анджелес! Всë–таки ангельское название, плюс теплый климат, сыграли значительную роль в формировании почти миллионной армянской диаспоры.Чудо! Друзья весело встретили меня в аэропорту и повезли к себе домой. А временная разница – 12 часов. В Лосе 5 часов вечера, а в Ереване значит, – 5 утра. Спать хочется, ведь в самолете я не сплю. Потому что от моего хорошо поставленного храпа у осталь-ных пассажиров затевается бессонница. Да и стюардессы вскидываются, начинают искать взрывные устройства…
Итак, приехали мы, кофе по–армянски попили, я потоптался под душем, чтобы освежиться – а всë равно: спать хочется, хоть сворачивайся калачиком прямо в душевой кабинке! Оделся кое–как, вышел к публике, говорю:
– Я тут посплю с–полчасика…
– Да ты что! Мы тебя знаешь, куда сейчас повезем? Сон как рукой снимет! Сюрприз! Давай, собирайся – и на выход!
Сюрпризом оказался армянский ресторан. Вкусный, громо-гласный, как в Ереване на улице Прошяна. Все веселятся, а мне спать хочется – хоть сворачивайся калачиком в ресторанном кресле! Здорово провели время, как мне потом друзья рассказали.
На другой день появились новые друзья. Разобрали посылки и деньги, усадили в машину и обещали сюрприз. Отвезли меня – вы не поверите – в армянский ресторан! Правда – в другой. Но такой же вкусный и громогласный.
Должен вам сказать, что я привязан к родной кулинарии. Всë–таки, это действительно вкусная и здоровая пища. Но армянские рестораны сидят у меня в печенках по той простой причине, что туристов–то я вожу не в китайские и мексиканские, а именно в армянские рестораны! И любая поездка за границу будит во мне подспудную надежду походить по на полста меридиа-нальных градусов более западным или более восточным, но уж никак не армянским ресторанам. А тут – сюрпризы моих невинных друзей–эмигрантов, для которых всë родное – уже экзотика!
При этом в Америке основательно едят один раз в сутки, после занудливого американского рабочего дня и остервенелых гонок по шоссе назад, домой. Так что обеденные эскапады приходятся там как раз на время, когда мы спросонья завариваем кофе. И не столько завариваем его, сколько зеваем на сбежавшую пенку, а потом не столько пьем его, сколько вдыхаем, и не столько вдыхаем, сколько вертикально делаем баиньки. Словом, каждый раз, когда меня зазывали в ресторан или устраивали семейный банкет в мою честь, главное, чего мне хотелось, – свернуться калачиком и развернуть возможности своего сонного вокала. А в первой половине дня, когда нормальные американцы работают, а нормальных гостей тихоокеанского побережья тянет как раз–таки отужинать, одного меня никуда не отпускали:
– Потеряешься, попадешь под колеса или в лапы банд! – говорили.
Так что вместо пусть вредоносного, но желанного гамбургера поили меня ведрами кофе. Это у них такая минимальная доза – ведро. Как я понял, американцы вообще пьют ведрами: и кофе, и колу, и вообще…
Потом уже, когда американское окружение вняло моим мольбам или среагировало на бунты, я получил возможность пошляться по обычным ресторанчикам среднего звена, где вместе со счетом тебе предлагают колу. И ответ на вопрос Which size?[1] предполагает три размера: маленькой (граммов 250), средний (поллитра) и большой (литр). Литр! Вы представляете, сколько нужно за обедом сожрать или выпить накануне, чтобы закидать это теперь, как пожарник, литровой горой льда с пеной кока–колы на поверхности? Но там это дело привычное. Однако вернемся к моим первым дням пребывания на многогрешной американской земле.
Итак, традиция сюрпризов не нарушилась: на третий день меня ждал новый армянский ресторан с новыми друзьями.
На четвертый – та же история.
На пятый – долма по–эчмиадзински в доме одного из новых друзей.
Шестой день – армянский кебаб на свежем воздухе. Я там где–то заметил колбаску, хотел было взять кусочек, но меня пристыдили:
– Не ешь это американское дерьмо!
Xорошо, не буду. Давайте сюда кебаб: это наша, родная колбаска…
День седьмой, скоро отъезд в Филадельфию. Звонок.
– Ну привет! Ты даже не подозреваешь, куда мы тебя сегодня хотим пригласить!
– Готов поставить сто баксов – в армянский ресторан!
– И какая сволочь раскололась, интересно узнать? Кто это раззвонил, а? Ну ладно. Тебе понравится.
– Xрен – понравится! Вот приедете ко мне в Ереван, закормлю вас гамбургерами и кингбургерами. Мало не покажется!
– Да что с тобой?
– А ничего. Всë! Не поеду я в армянский ресторан. Везите меня в китайский!
– Как – в китайский? Мы же – армяне!
– Слушай, ну скажи мне честно, ты китайскую еду вообще не ешь? У тебя от нее понос?
– Да нет, тьфу–тьфу–тьфу, всë в порядке. И я ее даже люблю…
– Ну так в чем дело? Везите меня к китайцам, ну пожалуйста! По–моему, это даже дешевле.
– Да причем тут деньги? Но как скажешь… Мы–то хотели, как лучше…
Вещи я все раздал. Муж утонченной обладательницы новых туфелек 45–го размера подвез мне другие, 46–го, – для ее грациозной ереванской сестры. Деньги взяли и дали мне другие деньги, чтобы отвезти в Ереван. А сушеную зелень я еще в Ереване выбросил в мусор. Потому что доказывать американскому таможеннику, что травка–то травка, но для армянского обеда, – дело деликатное, а главное – малопрогнозируемое. Так что в Лос Анджелесе зашел я в армянскую бакалею, накупил всех этих приправ и предварительно содрав красивую упаковку, вручил адресату. Он был чрезмерно рад. Я тоже.
Успел посмотреть Holywood, Hantington Beach, Universal Studios, Old Pasadena, Disney Land, Las Vegas и другие забавы для детей и взрослых. Послонялся на машине по кварталам богатых особняков. Конечно, на деле это – деревянные хибары, жизнь которых зависит от прожорливости местных термитов и рвения специальных служб борьбы с ними. Но отделка! Внешне каждый из этих бараков – творение искусства, которое обязательно гармонирует с окружающей средой. Доведение бараков до архитектурного совершенства – это, конечно, эксклюзивный вклад американцев в мировую культуру. Да, любят, любят американцы бараки, что подтвердили последние президентские выборы. Хотя для армян, даже выросших в последнем захолустье, но в каменных домах, деревянный дом и худенький человек – всë одно – барак, потому что на нашем языке это означает “тонкий”. Так что мы относимся к обоим американским феноменам с симпатией, основанной на сострадании.
Вообще Лос Анджелес мне очень понравился. Это хорошо продуманное и ухоженное человеческое обиталище, которое многие называют большой деревней. Возможно, для борьбы с этим расхожим мнением, центр города, downtown[2], утыкали небоскребами, и там это – некрасивая деревня. Но за пределами центра он довольно симпатичный, а главное – овеян легендами реализации американских мечтаний. Если не смотреть вглубь процессов, то мечты эти иногда очень даже обоснованны. Вот моих соотечественников и тянет в это поселение, тянет, как мух – на советскую липкую ленту для борьбы с ними.
– Можешь, – мечтают они, – стань богачом и заимей собственное поле для гольфа. А не можешь или не хочешь, то пожалуйста – живи на пособие. С голоду не помрешь. Но чувство, которое охватывает тебя, когда мчишься на бешеной скорости по автостраде и при этом слушаешь альбом 2Pac[3] – неописуемое!
Вот и мчатся с различными результатами. А со временем врубаются, что для полноценного чувства свободы необходимо забыть о своих корнях. Ну не совсем чтобы забыть, а положить в ящик для ежегодного вечернего чтения. Не чаще. Ибо двум богам служить не получается: один из них обязательно обидится. Ну невозможно преуспеть в американской жизни и при этом ненавидеть колу и гамбургеры! Невозможно. Нужно стать американцем, и тогда Америка откроет перед вами свои врата. Врата чего? Но это уже отдельный вопрос. А пока мои старые и новые американские друзья водят новобранцев в армянские рестораны как в последние бастионы национальной идентичности. Не исключено, что на деньги, полученные из Еревана. Отправляют на родину посылки и получают их оттуда, отправляют деньги и получают. И свято верят, что когда–нибудь переступят порог священных врат благоденствия. Пусть даже в дамских туфельках 45–го размера.
[1] Вам какого размера стакан? (англ.).
[2] Центр города (англ.).
[3] Знаменитый американский рэпер 90-х.