И все-таки хороша сексуальная революция! Девушки в мини-юбках и топлесс. Журнальчики с фотками голых девиц… Сво-бодная выставка-продажа презервативов всех идеологических направлений и цветов жанра… Xорошо! Особенно для нашего брата, а именно – людей молодого и преклонного возраста. У первой поименованной группы помимо глаз изо дня в день набрякают прочие половые органы. У второй несколько иначе: всë больше и больше места отводится глазам как половым органам. Мне вот недавно стукнуло сорок, и я не совсем уверен, к какой именно категории лично я отношусь. Не то к молодым, не то к старикам… А скорее – ни к молодым, ни к старым. Сорок лет – это особый возраст, пост- и предкризисный. Особое состояние души. Но одно скажу наверняка: с чувством юмора и с отношением к сексу происходит нечто малоадекватное. Кризис жанра, что-ли?..
Так вот, посчастливилось как-то вашему покорному слуге поработать с одной группой иностранных туристов, а именно – интуристов армянского происхождения из далекой высоколикви-дной, но ментально хилой страны с забавным названием США.
И вот едет автобус, полный туристов, по одному из проспектов Еревана. По сторонам – великолепные сооружения под ясным голубым небом родной страны. То ли от замыленности пейзажа, то ли именно из-за кризиса в голове, но остановился мой взгляд на группе молодых девиц. Красивых таких, почти празднично одетых и жизнерадостных… Эх, весело стало на душе и в глазах! И тут голос сбоку:
– А что, сынок, девки – что надо! Ты, это, присмотрись и меня не обойди!
У меня глаза полезли на лоб, что регулярно случается при работе с туристами. Посмотрел в сторону докладчика. Дедушка лет эдак 85-и. А может, – 87-и. А глаза-то – хитрые и взгляд нигде не останавливается дольше одной миллисекунды. Человек явно из второй описанной выше категории, но с остаточными побочными явлениями первой. А в глазах-то, глазах – так и бурлит виагра!
– Слышь, сынок, – продолжил он, поймав мой взгляд, – а это правда, что в Ереване появились эти… как их… гулящие девушки? Чтоб им пусто было!
– Ну да, – невнятно ответил я. Не в моем стиле обсуждать такие темы с туристами, да еще второй категории.
Ответ последовал сразу, как автоматная очередь:
– Как не стыдно! У нас в Ереване, в столице нашей Родины… Стыд и срам!..
И затем, чуть слышно:
– Слушай, а где они водятся вообще?
Я онемел от внутрижанровой контрастности, но всё же решился ответить:
– Ну, говорят, у Оперы, у Цирка… Я сам не знаю…
Вот что значит “дипломатия туристического толка”. “Говорят…” Это далеко не то, что б “я говорю”. Нет, где-то кто-то говорит. Я тут ни при чем, дядя!
– Ого, – у старика заблестели хитрые глазки, но вслед за этим: – Как не стыдно!! Позор! Рядом с Оперой, нашим национальным достижением зодчества и культуры!
И еле слышно:
– Слушай, а в какие часы?
– Ну вечерком, когда стемнеет…
– Кошмар! Вечером, когда армянской девушке подобает быть дома!.. А сколько они вообще стоят? Ты в курсе?
– Ну не совсем, чтоб в курсе, но говорят – от пятидесяти баксов…
– Позор! Где это видано! Торгуют телом в иностранной валюте! Стыд! Почему не в армянских деньгах?! Где это видано, вообще!.. А поторговаться слабо?
– Ну можно, – подхватил я его задор, – ежели оптом или на всю ночь…
– Ну, оптом наврядли… На всю ночь, говоришь?.. И все таки пятьдесят баксов – это грабеж среди бела дня! Позор! – Старик вновь повысил голос.
– Ну, не совсем среди бела дня, – заметил я. – Ведь сделка произойдет поздно вечером, когда уже стемнеет.
– Да, ты прав, конечно. Слушай, сынок, привези одну красивую ко мне, а? Чаевые от меня!
– Нет уж, дудки, деда! Я те указал все подробности и конфиденциальные цены. Вот и выкручивайся, как хочешь. С меня все! Xватит! Баста! Я не сутенер вам! Я честный и честолюбивый тур–менеджер! Нетрудовые доходы мне ни к чему!
Старик, видимо, понял, что довел до точки и отстал от меня. Мы подъехали к гостинице, туристы высыпались, я пожелал им приятного вечера и сделал ручкой тетям и дядям. По дороге, дав свободу органам зрения, наслаждался видом уличных красавиц. Однако кризис жанра не покидал меня, и оказался я дома безо всяких эксцессов. Натерпевшись за день, лег спать. Завтра ранним утром – очередная экскурсия. Поспать бы…
Наивный я человек, однако…
В половине второго ночи звонит мой телефон. Какая–то девица из гостиницы.
У них там ЧП с моим туристом.
– Жертвы есть? Убитые, раненые?
– Нет… – растерялась девица от неожиданного вопроса.
– Ну и ладно, – говорю, – хорошо. Утром разберемся.
Положил трубку. Так, поймать бы конец последнего сна… Фигушки! Звонок.
– Артур, это вы? У нас тут ЧП. Гости требуют… Ваше присутствие просто необходимо…
Деваться было некуда. Встал, оделся и потопал. Благо, живу недалеко от гостиницы.
Захожу в вестибюль. Там картина, достойная кисти Репина. Стоят: молодая девица – сотрудница гостиницы, мужик из охраны, какой–то хрен в черной униформе, мой дневной собеседник старичок, и еще кто–то на заднем плане (бурлаки, что–ли?..)
Все зло косятся на меня. Ореол Морфея рассеивается окончательно. Я прошу объяснить в общих чертах суть ЧП и квинтэссенцию проблемы.
Тут поднимается четерыхголосый гул и тарарам. У девицы явно сопрано, у хрена в черной униформе – бас, у охранника – тенор, а у старика–туриста – что–то между меццо–сопрано и контр–басом.
Я каким–то девятым, сугубо туристским чутьем, понял, что статья мокрого криминала отсутствует и, понасладившись хоровым пением, решил проверить их на сольные выступления.
– Так, товарищи, – прервал я концерт по просьбе людей молодого и преклонного возраста, – пожалуйста, по очереди. Что тут у вас? Дедушка, тебе первое слово.
Проведя кастинг, перемежавшийся вспышками хорового пения, я начал мало–помалу вырисовывать для себя следующую картину.
Наш старичок, воодушевленный чудодейственными свойст-вами родной земли, воды и воздуха, таки пошел вечером на охоту по девкам. А подхватив у Цирка жрицу любви, привел ее прямиком в гостиничный номер: чего уж там тратиться на излишнее кофе в кафе!
(О времена, о нравы… В советскую эпоху кто бы мог о таком мечтать?! Каждый турист под колпаком: после десяти вечера никуда из гостиницы не выходить! До десяти – только группой! Дверь гостиницы на замке, а за запертой дверью – вредный швейцар–Змей Горыныч. При этом на каждом этаже – дежурная мадам. Враг, а именно женщина легкого поведения, не пройдет! Эх, размечталися…)
Но перейдем к постсоветской прозе. Так вот, приводит старичок свою циркачку в номер, но тут вспоминает, что забыл купить маленькое, но весьма необходимое изделие, точнее – презерватив. (О времена, о нравы…) Но ведь можно же позвонить дежурной и попросить прислать пачку презервативчиков в номер! Room service, однако. Как в лучших гостиницах Калифорнии и Филадельфии. Звонит это старик, но тут выходит незадача: дежурная администраторша (молодая девица в картине Репина) не понимает по–английски значение слова “презерватив”. Или ее дом вдали от Цирка, или с таким бедным английским взяли ее на работу без предварительного собеседования на рабочем языке. Столкнувшись с непониманием, наш старичок напрягает свой лингвистический потенциал и находит слову “презерватив” достойный синоним:
– Так, мне нужен предохранитель.
Между прочим, старик не слишком далек от истины: предохранитель–то именно предохраняет! А от чего – это уже другой вопрос.
Тут у администраторши пошла перезагрузка персонального головного компьютера и в каком–то недефрагментированном еще файле она нашла значение слова “предохранитель”. Так это же из курса физики девятого класса! Ура! С электричеством как–то связано! Ух ты, не зря, значит, зубрила физику в свое время! Сейчас поможем нашему гостю, жалоб сегодня не будет, еще и спасибо скажут. Словом, и овцы будут целы, и волки, то есть туристы, сыты.
Звонит, стало быть, наша девица дежурному электрику (по Репину – хрен в черной униформе).
– Так, товарищ электрик, не смогли бы вы оторвать вашу задницу от стула и отослать по требованию гостя в такую–то комнату предохранитель в количестве одного экземпляра?
Полусонный электрик, проклиная Эдисона, все предохрани-тели на свете, а заодно и Room service, мужественно встает с места, вручает предохранитель посыльному (bell–boy) и ложится обратно давить на массу.
Но после ухода посыльного нашего электрика посещает страшная мысль! Дык, ведь, кто же будет установливать предохранитель?! Этого туриста–козла ведь током ебанет и дело с концом! Как минимум – выговор с занесением, а может и разжалование до уборщика! Это же катастрофа! Давай скорей звонить! Кому? Администраторше? Поздновато будет. Шефу? А на хрена? А давай сразу туристу! Xoть и не положено по правилам, но лучше бы спасти человека от неминуемой беды. Сказано – сделано. Звонок в комнату старика:
– Так, это, блин, говорит электрик… Сейчас вам принесут предохранитель, но вы ни в коем случае даже не пробуйте вставлять его сами.
– С чего же это? – удивляется на том конце провода старик,– я же сам заказал его?!
– Так, повторяю, значит, вы не имеете право вставлять предохранитель сами. Я сейчас поднимусь и вставлю сам.
Я полагаю, в эту секунду наш старичок онемел или даже частично охренел. Может, помолчал с минуту. А электрик, взвол-новавшись от гробового молчания, не отстает:
– Так, вы поняли? Сейчас я поднимусь к вам и все сам сделаю. Вы же еще не открыли упаковку? Алло, ку–ку? Вы слышите меня?
В этот момент в комнату туриста заходит посыльный с пакетиком в руках. К старику возвращается дар речи:
– Так, человек ты хороший, спасибо тебе агроменное, конечно, но нет нужды. Я сам как–нибудь… Как раз принесли уже…
– Я те дам – “я сам”! Я те дам! Даже трогать его не смей! Я сейчас подойду, но до того ты, это, даже не смей! А то ебанет током, бля, будешь знать! Мало не покажется!
Старик не совсем понял мхатовскую речь электрика. Поду-мал – электрик разъясняет суть предстоящего процесса слияния двух начал… И сказал в трубку:
– Спасибо, сам знаю, что делать и кем быть. Не учите меня жить. Не впервой же! Всë! До свидания! Бай–бай!
– Да ты че, охренел? – вышел из себя электрик. – Это же моя прямая обязанность – вставлять предохранители. Мне за это платят бабки!
– За чтооо?!
– А за то, чтобы я вставлял предохранители!
– Комууу?
– Вам всем! Кому же еще?!
– Слушайте, вы! Я, конечно, ценю ваш сервис, но я добровольно отказываюсь от него. Я разберусь сам.
– Ну, и сволочь же ты, однако!
– Как – сволочь? Почему сволочь?
– Дык ты же моих детей хлеба лишаешь!
– Я? Ваших детей!? Предохранители детей вообще не предусматривают! Вы в своем уме, вообще?
– Зря ты так, папаша…
– Какой я тебе папаша?!
– Так. Повторяю для тех, кто засиделся в бронепоезде. Меня, значит, гостиница специально на штате держит, чтобы я всем гостям предохранители вставлял. За красивые глаза. А ты, козел, моих детей куска хлеба лишаешь. И не стыдно тебе, буржуй откормленный?.. Как же ты после этого людям в глаза смотреть будешь?..
Старик предпринял последнюю попытку:
– Да вы о чем, в самом деле?! А же эту процедуру тысячи раз сам проделывал.
– Как, вы тоже электрик? Так раньше бы сказали!
– Какой я электрик? Я, вообще–то, врач. На пенсии. Но не это сейчас главное. Я это и в прошлом проделывал самолично, да и сейчас – в состоянии…
И в этот момент, вспомнив наконец о своей спутнице, ошарашенно пытавшейся вникнуть в сложный переговорный процесс, старик подмигнул ей и прогнусавил в трубку:
– … да и красотка моя поможет!.. Да, звездочка, поможешь ведь?
Если верить электрику, он впал в кратковременную кому, успев–таки перед тем нажать на красную кнопку экстренной связи с охраной и сообщить номер комнаты старика–террориста…
Охранник мчится во весь дух по указанному адресу, отмыкает дверь своим мастер–ключом в самый ответственный момент “установки предохранителя на объект” и орет, что есть мочи:
– Не двигаться! Жертвы есть?!
Дальше – веселее. Вся компания вовлеченных в процесс предохранения фигурантов спонтанно собирается в вестибюле и, слегка побазарив, приходит к единственной здравой мысли о необходимости экстренного вызова… Артура. Xрен с того, что он спит. Жертва наконец найдена.
Наслушавшись хорового пения и сольных партий, я попро-сил слово и высказал все, что о них думаю. Сейчас попробую изъять внеслужебные обороты из своей литературной речи, не затронув самую суть. А суть чрезвычайно проста, особенно если сверяться с толковым словарем Г.Ачаряна. Во–первых, я буквально на пальцах разъяснил присутствующим, что они все – козлы. За исключением администраторши. Она – коза. Потом достал откуда–то “изделие номер два” и продемонстрировал присутствующим в качестве дидактического пособия. Особенно – администраторше–козе и электрику–козлу. Они учтиво покра-снели. Пообещал, что утром лично дам директору знать о ночном происшествии в деталях (мое нападение на них – лучшая защита от козьего стада). Ну, а старику предложил все–таки, на будущее, выучить пару десятков слов на родном, но общедоступном языке. Ну, ведь, не вечно же ему быть таким молодым и задорным? Жизнь–то, сука, идет вперед!
Так что, люди молодого и преклонного возраста, намотайте себе на ус, что помимо глаз и других органов детотворения, нужно еще и мозги врубать при острой необходимости. Поверьте мне, хоть и сороколетнему, но уже успевшему ощутить на себе все тяготы и нелепости кризиса жанра, – так гораздо интересней. А главное – продуктивней!