(Импровизации на тему Мэрфи)
Когда уже хуже быть не может,
все равно станет еше хуже.
(Интерпретация Закона Мэрфи)
Общеизвестный факт – куда бы вы ни ехали на велосипеде, дорога всегда идет в гору, ветер встречный, а солнце светит в глаза! Это не только про неудачников. Это обшее наблюдение, однако наблюдатель явно был пессимистом и неудачником. Главное сделать правильные выводы. А именно, если дела пошли вкривь и вкось, то лучше всего сразу бросить все и заняться чем–то другим. Увы, ваш покорный слуга и герой нашего рассказа не своевременно учли этот феномен.
Есть один вид туризма, о котором далее пойдет речь, и который в некотором смысле не похож на остальные виды. И называется он – birdwatching, в буквальном переводе: наблюдение за птицами. Типа: живет себе пташка где–то на склоне горы и даже не подозревает, что ее тайком сфоткнули, поместили в какой–то каталог, придумали научное название на латыни, перевели на разные языки мира, описали жизнь и деятельность, и многие тратят на это деньги (притом – нешуточные), дабы приехать в этот пуп земли, чтобы взглянуть на нее вживую, при этом восклицая: “Аххх, какой красавец… А в жизни он гараздо красивей…”
Жил я и радовался жизни, как и эта пташка, даже не подозревая, что существует такая пташка по имени Ornithologus Armenicus, и что где–то в далекой Англии какие–то туристы купили турпоездку в Армению, дабы лицезреть эту самую пташку в своей естественной среде обитания. Вот нечего делать людям, а… Мне–то все равно, но мечта официанта до сих пор жива во мне: чтобы люди обедали дома, а чаевые присылали почтой. Но нет, времена меняются и приходится считаться с этим.
И вот, вызывает меня шеф на ковер и говорит:
– Так, сынок, слушай сюда! Приезжает к нам группа англичан. Заходи в технический отдел, получи программу, документы и вперед. И песню не забудь!
Зашел в отдел по обслуживанию туристов, затем в бухгалтерию и к транспортникам. Договорился обо всем и пошел зубрить биографию пташки на английском, дабы не ударить лицом в грязь и не выглядеть дураком и невеждой перед людьми из Туманного Альбиона. Так, программочка. “…Встреча… недель-ный тур, с проживанием в сельской местности… обед, музей, ужин, посещение… наблюдение… прощалный ужин и обмен мнениями. Проводы…” Тут мое сердце екнуло. Сельская мес-тность? Это когда уборная одна на 100 туристов, страдающих диареей? Наблюдение? Так я же дороги не знаю к этой твари! Прочел дальше: “…в сопровождении локального опытного путеводителя.” Так, порядок. Значит будут сопровождать. То–то. Сделаем. На высоком техническом уровне. Только не люблю я уборные на чистом воздухе. Это же надо сто раз подумать перед тем как выпить чаю перед сном…
Позвонил шефу и доложил, что проблем нет. Все ясно, обо всем уже договорился. Однако дурное предчувствие меня не поки-дало. Наблюдение за птицами это вам далеко не “По пушкинским местам”. Тут философский подход нужен, индивидуальное отношение и определенная смекалка. Одним словом: без пол литра тут никак!
День 1
Группу встретили вечерком, на все сто: чин чином. Чуть ли не хлебом и солью. Англичане были преклонного возраста, но задорные, в приподнятом настроении. Проверяем багаж – одного куска нет. Ах ты черт… Ну куда пропал этот долбанный чемодан при прямом рейсе Лондон–Ереван? Не выкинули же на пол–пути… Ну ничего, сейчас заполним формуляр и будем периодически названивать. Ты, дядя не волнуйся, найдем твой чемоданчик. Претензии? Так, будьте добры, все претензии к вашему перевозчику. Он же ваш, английский. Там индусы работают? Да, это не утешает. Но ведь они же по-английски говорят, хоть и с акцентом. Это же ваши индусы, родные, а не какие–то чужие. Ведь вы сами полезли к ним и 500 лет у них ночевали. Они вас к себе не приглашали. Что, вы тоже не приглашали? Ну не знаю. Нужно ведь проявить толерантность. Ведь мы все, в конце концов, извиняюсь за грубость, люди! Так что, папаша, найдется твой чемоданяик. Ты только помолись. Ах ты еще и неверующий?! Ну, тогда шансы твои резко уменьшаются. Извини, шутка. Кстати, вот и приехали. Ночевать сегодня будете здесь. Завтра с утра – завтрак и в путь! Пташки ждут нас – не дождутся!
Когда я уже было ушел, этот дядя поймал меня за руку и сказал:
– А знаете, молодой человек, у меня всегда так.
– Как так? – не понял я.
– Я по жизни – неудачник. У меня всегда пропадает что–то. Даже когда я ехал на автобусе, у меня пропал багаж из багажного отделения под сиденьями. Нашли только через неделю в другом автобусе, хотя я сам, собственноручно положил его в свой автобус.
– Так вы неудачник!? И в чем же еще это проявляется?
– Да в чем угодно! Если, к примеру, я не успел купить один из номеров журнала, то именно в нем окажется наиболее интересующая меня статья, рассказ или отрывок романа.
– Грустно…
– Еще бы, но это еще не все. Все мои друзья или тоже не покупали этого номера, или потеряли его, или выбросили. И эту вещь невозможно найти, пока не купишь взамен другую.
– А давайте постучим по дереву.
– Xорошая идея!
Мы оба обернулись и осмотрелись: вот те черт – все, абсолютно все вокруг нас было сделано из алюминия, керамики и пластика. Ни куска дерева!
– Что бы это значило? – вслух задумался я. Неужто не избежать того, что предрешено?
– Чему быть, того не миновать, – заметил турист и почему–то радостно показал вставные зубы.
Эх, если бы я только знал, что будет дальше… Но ведь невозможно предугадать какой стороной вниз упадет путерброд! Да и “авось пронесет…” сделал свое черное дело.
Попрощался я с дядей–неудачником и пошел спать. Завтра рано вставать.
День 2
С утра пошел посмотреть как моя группа завтракает. И тут впервые обратил внимание на них. Дядя–неудачник был роста маленького: метр с кепкой. Фамилия у него была соответствующая – Mr. Dwarf[1]. Про себя я его сразу назвал Коротышкой. Его соседом по комнате и по столу был дядя в два метра ростом. Официально он значился как Mr. Virgil. Этого я назвал, естественно, Верзилой. Так и дружили Коротышка с Верзилой. Когда они сидели – это еще пол беды, а когда вставали или же шли рядом, впечатление было такое будто папа–гигант и сынишка–первоклассник идут в магазин конфеты покупать. Видимо, несмотря на внешнюю разобщенность, они оба в детстве ходили в школьный кружок по орнитологии.
Поездка намечалась далняя, на самый юг, и, с учетом того, что дороги ведущие к пташке далеко не первоклассные, предоставила нам мать–фирма не иномарку, а Газель–какую–то. Притом группа состояла из человек 12–и, не считая меня, и сидячих мест было аккурат 12! Вот люди а! С ума они посходили, что-ли? Это я про наших транспортников. Еле дозвонился. После долгой беседы стало ясно, что замены не будет и придется удовлетвориться имеющимся транспортом. Благо Коротышка согласился сесть с краю, ибо много места он не занимал. Зашел я, чтобы проверить что к чему, затем Верзила, а вслед – Коротышка. Однако я и Верзила застряли в проходе, ибо мешали наставленные в проходе чемоданы и ручная кладь орнитологов–любителей, ведь в этих микроавтобусах места для багажа не предусмотрено. Верзила держал на плече огромный металлический ящик с целым арсеналом фото–прибамбасов внутри. Он стоял на первой ступеньке и держался за поручни, но дальше пройти не мог, так как вещи на полу загородили ему дорогу. Коротышка никак не мог поднятья на первую ступеньку, к тому же со всех сторон уже бежали другие туристы и он рисковал быть просто отпихнутым от нашего микроавтобуса. Видя такую опасность, он попытался проскользнуть между ног Верзилы, но в этот критический момент его видавшая виды и страны шапка–бейсболка соскользнула с лысины и упала на асфальт. Коротышка нагибается, чтобы поднять шапку, а в это время Верзила, уставший висеть на поручнях, выгнул свою грудь и просто вдавил находящихся внутри почти до конца микроавтобуса. К несчастью лямка его огромного ящика соскользнула с плеча, и тот углом вниз полетел прямо на лысину нагнувшегося Коротышки. Удар был такой, что он, даже не ахнув, распластался на земле под дверью нашего транспортного средства. Подбежавший водитель, парень из гостиницы и другие туристы подняли лежащего Коротышку и усадили на ящик, а Верзила даже не понял, что произошло, ибо обернуться в микроавтобусе было невозможно. К счастью народ попался душевный. Коротышку подняли на руки и так же на руках, (ногами вперед – как будто в воду глядели!) внесли в автобус, доставив прямо на последнее заднее сидение. Вот в левом углу, у большого окна и уселся наш Коротышка. Из рассеченной головы сочилась кровь и душевный народ тут же нашел кусок пластыря, которым крест на крест заклеили образовавшееся отверстие, а сверху одели видавшую виды шапку–бейсболку.
Наконец автобус тронулся в дальний путь. Чтобы скоротать время кто–то смотрел по сторонам, кто–то задремал, а некоторые задавал мне вопросы разные на общепознавателные темы, типа:
– Скажите, а у вас в Армении у женщин сколько длится беременность?
– А за собаками у вас признается право на свободный секс?
– А у вас птички имеют враво обращаться в суд за оскорбление личности?
И прочая такая же чепуха. Вскоре нам все это надоело и каждый окунулся в мир своих фантазий. Коротышка так же тихо дремал, вцепившись одной рукой в вертикальный поручень, другую руку он положил на горизонтальную часть этого поручня и уперся лбом в натянутой шапке на положенную руку. Мы успели убрать бо´льшую часть клади в самый зад Газели, так что ногу поставить там уже было некуда. Прошло более часа и вдруг автобус резко подбросило на ухабе. Наверно водитель зевнул приличную колдобину. Зад машины подбросило, как катапульту и рука Коротышки соскользнула с горизонтального поручня. В ту же секунду его шапка слетела с головы и он со всего маха приложился лбом о голый поручень. Раздался глухой удар. Коротышку откинуло на спинку сидения и он отключился. В автобусе все стихли и с испугом смотрели на неподвижного попутчика. Всем стало не по себе, но больше всех расчувствовался Верзила, ибо испытывал некоторую вину по поводу первого эпизода у гостиницы. Бросив все, он на четвереньках добрался до Коротышки и стал приводить его в чувство.
Я передал ему нашатырь. Коротышка зашевелился. Увидев огромную шишку на лбу соседа по комнате, Верзила совсем растрогался и полез в рюкзак за виски. Налив целый стакан, он вложил его в руку Коротышки, а в другую я успел засунуть соленый огурец. Я даже не знал, чем закусывают англичане после виски. Да и другого не нашлось под рукой. Коротышка молча и не морщась принял дозу, так же залпом заглотил огурец и откинулся на спинку, тупо глядя на окружающих. Автобус наш снова тронулся в путь.
Верзила изредка поглядывал на Коротшку, сочувственно покачивая головой. Наконец его видимо что–то осенило и он снова пополз по ящикам на четвереньках в зад микроавтобуса. Коротышка пытался держаться прямо, но его явно клонило ко сну. Верзила попросил другого туриста пересесть, а Коротышке предложил устроиться поудобней на двух сиденях, что было сделано молча, но с благодарностью. Верзила накрыл друга сверху своей огромной курткой, так что Коротышку даже не стало видно. Удовлетворенный оказанной заботой, Верзила просунулся вперед и кое как устроился между сиденями.
Все было даже забыли про Коротышку, но тут автобус снова очень сильно подбросило. Водила резко тормознул, а сонный Коротышка, взлетев до потолка с тихим писком полетел вперед и рухнул вниз прямо на расставленный металлический ящик Верзилы. Снова наступила тишина. Бедолага лежал, накрытый курткой и не шевелился. Снова Верзила полез проверять его на живучесть. Он откинул куртку, и взорам открылась плачевная картина из цикла “Суровое наше детство при царском режиме”: Коротышка припечатался лицом о ящик Верзилы. Его нос, посиневший от сидки, теперь стал просто фиолетовым, а из разбитых ноздрей раздувались красные пузыри. Верзила, чуть не в слезах, разорвал свой огроменный, размером с простыню, носовой платок на две части, смочил их виски и запихнул чуть не до затылка Коротышке в ноздри. Дальнейший путь до самой деревни все ехали настороже: как бы снова не пришибло бедного туриста.
Деревня, где предстояло нам закемпинговаться, дабы посмотреть на пташку, оказалась небольшой. Местный “наш человек” встретил нас и повел в один из домов. Это было одноэтажное сооружение, оставшееся со времен, наверно, Александра Македонского. Большое жилое помещение занимало половину застройки, вторую половину занимали сени, где, собственно, жил скот. Первая и единственная комната с буржуйкой по середине, была размером с два микроавтубуса Газель. Просторно до неприличия! Вот в эту хату и вселилась вся группа любителей диких пташек из далекой Англии, а заодно и ваш покорный слуга, водитель – мастер на все руки и наш местный путеводитель – собственно хозяин сего шале. Так как кроватей было всего две, мы дружно решили убрать их с глаз долой и поспать на полу. Народ, благо, был привыкший: до того они любовались птичками в Японии. Быстренко постелили матрасы на пол. В комнате еше стоял длиннющий стол, за которым на двух таких же лавках уместились все туристы. Наскоро перекусив, все разбежались по деревушке любоваться дикой природой. А у меня было одно желание: убить того гения, кто придумал вообще экотуризм и, в частности, наблюдение за пташками.
Был уже месяц октябрь и по вечерам было холодновато не на шутку. Вскоре начало темнеть, и вся группа собралась в хате. К этому времени наш человек вместе с одной местной красоткой успел приготовить ужин и все радостно сели за стол. Широкая душа Верзилы не давала ему покоя, и он усадил Коротышку рядом с собой и не жалел ни своей порции местной водки, ни моих огурцов. Каждый норовил накапать в стопку Коротышки часть своего первача и всунуть в его рот квашенной капусты или соленый гриб. Печь была натоплена качественно, и вскоре все разделись почти до маек. Все постепенно забыли про Коротышку и шел обычный шумный разговор на тему путешествия по миру. Я и сам успел рассказать старую туристическую байку, выдавая ее за свое личное приключение. Кто не знает напоминаю – хитрый руководитель группы таких вот туристов, любителей пошагать, обгоняет свою группу, возле тропинки вываливает баночку баклажанной или кабачковой икры и бегом возвращается. Когда группа доходит до этого места, то руководитель выхватывает ложку и с криком “Свеженькое!” бегом принимается за пожирание кучки. Вся группа блюет, а руководитель смеется!
А один англичанин, посмеявшийся вместе со всеми, рассказал продолжение данного прикола: лето, жара, горная дорожка, замученная группа. Все по той же схеме – забегание вперед, вываливание банки, возвращение, подход, крик “Свеженькое”, ложка, ускоренное пожирание… Через минуту – группа валяется от смеха, руководитель с утробными звуками блюет в кустах, рядом с тропинкой уменьшившаяся более чем в 2 раза свежая кучка дерьма неизвестного зверя с воткнутой ложкой, а через пару метров – свежая и нетронутая кучка настоящей кабачковой икры!
Пока мы все смеялись, Коротышка, видимо не смерившийся с изнасилованием своего желудка, начал давать позывные. Через некоторое время ему стало невтерпеж и он стал суетится. Накинул на себя куртку и вышел на улицу, где был наш “биотуалет.” А мы продолжали рассказывать байки и потягивать водку местного производства.
Прошел наверно час, и Верзила вдруг заметил, что его друган так и не вернулся. Мы вышли на улицу. Темно. Он вышел в сени и через секунду вернулся недоумевая, куда мог запропаститься Коротышка. Пришлось выйти на улицу. Темно, хоть глаз коли. И вдруг, когда ветер на секунду затих, мы услышали глухой стон. Направились в эту сторону. Точно, стон Коротышки. Доносится из дальнего угла, где находится чудо техники под названием уборная. Пришлось возвращаться за спичками и фонарем. Уже при освещении стало ясно, что Коротышка свалися в яму с дерьмом! Очко не было расчитано на такого маленького человечка. Он поскользнулся и провалился в яму. Картина открылась нашему взору трагикомедийная: Коротышка, со спущенными штанами, с упорством альпиниста пытался взобраться на Эверест из дерьма. Пришлось как–то выковыривать его из этой кучи.
Так как даже речи не могло быть о том, чтобы впустить в хату этого неудачника, пришлось пойти поискать по деревне истопленную баню. Благо баня нашлась на другом конце, и все вздохнули с облегчением. Пока добрые люди стирали Коротышку, народ сел пить чай, а наш гид–путеводитель начал таскать из чулана соломенные матрасы для ночлега и расстилать их на полу.
Через час вернулся Коротышка в немыслимой одежке, которую ему одолжили в банном месте. Усадили его за стол и стали так же усердно накачивать чаем. Вскоре народ стал клевать носом и большинство устроилось спать. Все лучшие места оказались заняты и осталось несколько мест под длинным столом. Так как стол на ночь придвинули поближе к стене, а у самой стены стояли рядом две длинные лавки, то лежащий народ был вынужден ложится ногами под стол, тем более что от окон тянуло холодом. Головы лежащих намного выступали из под стола, но оставшийся проход между рядами спящих был довольно большой и не мешал ночным походам в чудо–туалет. Коротышка остался без своего анорака, который сох на двух веревках над печкой и Верзила заботливо уложил его рядом с собой. Его огромная куртка могла накрыть половину спящих. Коротышка тихо лежал на матрасе, положив продырявленную голову на чей–то вещмешок и свесив разбухший фиолетовый нос. Народ затих, и начался сначала робкий, а затем более уверенный разноголосый храп. Ведь общеизвестно, что тот, кто храпит, засыпает первым. Тусклый свет продолжал гореть, так как несколько туристов еще складывали свои походные рюкзаки для завтрашней экскурсии в горы.
Через пару минут Верзила вдруг вскочил с места. Ока-зывается, в заботах о Коротышке он забыл заправить свой большой китайский двухлитровый термос на следующий день. Принеся термос и засыпав в него полпачки английской заварки индийского производства, он наполнил термос под самую пробку кипятком из огромного самовара. В это время некоторые, страдающие бессонницей туристы, стали громко возмущаться, что свет слепит в глаза и его давно пора выключить. Под шумок кто–то из них щелкнул выключателем, а Верзила в потемках стал шарить по столу рукой в поисках пробки от термоса. Нечаянно он задел локтем термос, который стоял почти на краю стола, прямо над головой Коротышки и кипяток хлынул из широкого горла на нашего несчастного. Раздался душераздирающий крик, и все вскочили со своих мест. Кто–то догадался включить свет, и все увидели носящегося по избе Коротышку, голова которого была похожа на красную столовую свеклу. Разобравшись что к чему, наш путеводитель побежал к соседке за гусиным жиром, который по его словам “шибко сильно” помогает от всяких ожогов. Принеся плошку жира, она намазала им всю голову Коротышки и сверху повязал ситцевым цветастым платком, чтобы жир не скапывал на пол. Коротышка, похожий на свеклу в платке, тихо скулил сидя на полу. Пробурчав, что сегодняшний день никак не кончится, народ наконец уснул.
День 3
Утром все встали с чувством какой–то вины и с опаской поглядывали на Коротышку, у которого на голове вздулось несколько волдырей. Однако туристический азарт оказался сильнее всех невзгод, и Коротышка, надев свою высохшую одежду, твердо заявил, что не останется сидеть в деревне и тоже пойдет посмотреть на пташку. Спорить с ним никто не стал, и группа отправилась в горы. Однако дурное предчувствие никак не оставляло меня. Одним словом, просидели мы в тайнике за кустами, где живет эта самая пташка, с готовыми фотоаппаратами по несколько тысяч долларов каждый и ждали появления этой твари все утро и до пяти вечера. Затем стало не вмоготу. Все тело затекло. Англичне наотрез отказались справлять свои естест-венные потребности на лоне природы. Так что пришлось возвра-щаться в деревню с пустыми руками. Вернее – с пустыми фотокамерами. Обошлось без приключений, если не считать, что какой–то комар укусил Коротышку в волдырь через платок. Бедняга чесался и плакал от боли одновременно. Жалко было смотреть на него. Когда вернулись в хату, Коротышка первым делом побежал в уборную. А было уже темно. Не успел он заглянуть во внутрь, как закружился в воздухе в каком–то акробатическом пируете и свалился в дерьмо заново. Мы подбежали к нему. Оказалось, что сельский мастер пришел отремонтировать уборную, чтобы сделать очко поменьше, но не успел положить на место деревянное дно, так что Коротышка свалился в кучу дермьа даже без всякого сопротивления. Что и говорить: повторилась вчерашняя история одна к одному. На сей рас без кипятка, но кто–то успел в мраке наступить на руку Коротышки, ибо положил он голову уже под стол.
День 4
Группа веселой гурьбой идет в гору. Солнце светит в глаза. Дошли, попрятались и давай ждать. Пташки не было. Англичане начали возмущаться: что за блин, однако? Где обещанная пташка не вертеле?
Однако этой твари было наплевать на возмущение неудачливых англичан. К полудню наш гид сделал знак: тише! Все затаились и приготовили фотокамеры. Ждали минут с пять. Что–то там явно шевелится. Ну давай, пернатый, покажись. Мы и так пострадали в ожидании увидеть тебя. Давай!
Однако тут произошел казус. Верзила, лежащий рядом с Коротышкой, обернулся, чтобы взять угол получше, и, даже не почувствовав это, попал локтевой костью прямо в волдырь непутевого соседа. Раздался душераздирающий крик как из фильма “Чужой”, когда несчастного заживо поедает чудовище. Все повернулись в сторону Коротышки, а когда через наносекунду вспомнили о цели своего пребывания в этой дыре, то было уже поздно. Пташка безвозвратно улетела. Все фотокамеры зафикси-ровали головные волдыри Коротышки. А одна единственная видеокамера – его шекспировский возглас, достойный финала “Короля Лира”.
Я даже в сердцах закричал:
– Эй, пташка! Птаха! Птица! Выходи, сукина дочь!
Ничего. Посидели еще с часок. Потом пришлось вернуться в деревню. Все злые взялись за местный самогон, который им уже начинал нравится. Было еще рано и все уселись в сенях. В этот момент сосед вынес из избы огромный двухведерный чугунный котел с мелкой вареной картошкой для свиней. В том углу, у стены, где расположился Коротышка, стояло большое деревянное корыто, в которое и была вывалена горячая картошка, чтобы остыла. Сени заполнил пар, и тусклый свет лампы почти не стал виден. Верзила, стоя спиной к Коротышке, тщетно пытался рассоединить заклинившую крышку своего металлического ящика. Поняв, что в одиночку ему не справится, он попросил помочь стоящего рядом крепкого водителя. Водила взялся своими мощными клещами за ящик, а Верзила, протянув лямку через мощную шею, принял удобную позу для выдергивания. Когда два амбала берутся за дело, оно буквально обречено на успех. Через несколько сильных рывков крышка рассоединилась, и Верзила по инерции отшатнулся назад, угодив опять же локтем аккурат в темя нагнувшегося над своим рюкзаком Коротышки. Оглушенный человечек, без звука плюхнулся задом в корыто с горячей картошкой. Все в страхе замерли. Сидел он в корыте весь в пару и не шевелился. Когда кипяток добрался наконец через его ватные штаны до задницы, он издал уже знакомый всем вопль и, выскочив из корыта, принялся носиться кругами по сеням, натыкаясь на туристов и тщетно пытаясь скинуть дымившие паром штаны. На втором витке Верзила словил его одной рукой, а второй сдернул штаны очень ловким, и, как показалось, натренированным движением. Коротышка повис на его руке, издавая стонущие звуки и прикрывая голый обожженный зад. При всей трагичности ситуации народ дружно заржал. Такого финала никто не ожидал. Выбежавший на шум сосед щедро пожертвовал ему свои старые штаны, в которых он чистил скотник наверно со времен Геракла…
День 5
Ничего интересного не произошло. С утра было пасмурно и моросило. Осень пришла в горы. Мы, на всякий случай, ради спокойствия души что–ли, поднялись на гору. Твари не было и не предвиделось. Она явно улетела в теплые края. Birdwatching провалился на славу. Кое–как убили день и долгую ночь.
День 6
Водитель наш по моей просьбе нажал на клаксон. Вторую чашку чая пить было уже некогда. Все поспешили в микроавтобус, и мы тронулись в обратный путь.
Кстати, на обратную дорогу угостили нас всех кизиловым первачом градусов этак за 70. При этом наш гид–орнитолог довольно объявил, что его прадеды пили эту водку и поэтому жили по 100 лет.
Коротышка сидел на своем месте в заднем углу подавленный и с опаской поглядывая на своего невольного обидчика. Верзила же хотел хоть как–то утешить своего соседа и вспомнил, что у него остался в термосе не выпитый чай и предложил его Коротышке. Тот с радостью закивал фиолетовой головой, до сих пор повязанной бабкиным платком и пропитанным гусиным жиром. Верзила достал термос и налил полную крышку от термоса горячим и крепким чаем. Его огромные и закорузлые руки смело держали алюминиевую кружку, полную чая. Коротышка так же смело принял эту кружку двумя руками и почти тут же выпустил ее из рук, так как удержать кипяток голыми руками он не смог. Кружка упала ему прямо на ширинку подаренных кремплиновых штанов, приварив остатки былой мужской гордости. В очередной раз мы услышали знакомый вопль. Водитель спешно остановил автобус и открыл заднюю дверь, предназначенную для багажа. Коротышка буквально вылетел пулей из автобуса, на ходу спуская штаны, и сел голым задом в придорожную лужайку, стараясь затолкнуть свои обваренные яйца во влажную траву. Благо, среди нас не было женшин. Придя в себя, он медленно встал, натянул мокрые штаны и пошел к передней двери нашей Газели. Водитель открыл дверь и Коротышка вошел. Глядя испуганными глазами на заднее сидение, он произнес ультиматум, достойный театра Глобус: “Или сразу пристрелите меня, или пересадите от этого человека, иначе я живым не то, что до Англии, но и до гостиницы не доеду”. Спорить с таким аргументом было трудно, и ему уступили самое хорошее место рядом с водителем. А главное – самую отдаленную точку от Верзилы.
Тошнило и рвало нас всех от кизиловой водки всю дорогу. Уже к ближе к цивилизации Коротышка выдал феноменальную фразу недели:
– Я понял почему ваши прадеды жили по 100 лет.
– ???
– Потому что эту водку пили. Еслы бы не пили, им бы еще жить и жить…
Его интонация не подразумевала смеха или даже улыбки. Это было сугубо риторическое замечание.
До самой гостиницы Коротышка сидел не шелохнувшись и даже не выходя на туалетных остановках. Когда все–таки доехали до гостиницы, первым делом он распорядился выдать себе одноместный номер подальше от бывшего соседа по комнате. Закрылся на замок и не выходил даже на ужин.
День 7
Чаевые мне не дали. Из–за пташки. Но это еще ничего. Главное, что обошлось без жертв. А ведь все висело на волоске…
В аэропорту, аккурат перед посадкой, нашелся чемодан Коротышки. Утешительный приз, однако… Он получил свой багаж только для того чтобы отвезти обратно в Лондон. Когда уже заходил в зону контроля, все таки обернулся ко мне и спросил:
– А вы сами–то эту паршивую птицу когда–либо видели? Только честно.
– Не–а.
– Прекрасно. А то я бы вам позавидовал.
Сказал и улетел. А я пошел к знакомой гадалке – снимать порчу. Эх, нужно было заранее с ее помощью приворожить эту долбаную пташку…
Ведь туризм, как и восток, дело тонкое. Тут особое чутье нужно. Особая закалка. И особое отношение к интересной штуке под названием жизнь. После всего этого немудрено и веру потерять в успех всякого турустического начинания. А жить–то надо!
[1] Гном (англ.)